Интервью опубликовано в журнале Psychologies Magazine в июне 2009 г. —
Журнал Psychologies: Вы живёте на улице Аббатство, колокольня церкви Сен-Жермен-де-Пре служит вам пейзажем, а ваша квартира — бывшая библиотека монастыря: религия — ваша страсть!
Фредерик Ленуар: Нет, уверяю вас, это чистая случайность! Каждый раз, когда я ищу квартиру, я натыкаюсь на такое место. Меня преследует религия!
(Звонит телефон: монастырский звон.)
И этот выбор рингтона тоже — совпадение?
Это единственный, который я нашёл терпимым на своём телефоне! Но мне и правда нравится звон колоколов.
Давайте вернёмся к вашей текущей ситуации: в вашей новой книге вы объединяете три фигуры, мало между которыми связанных, за исключением того, что они «в духе времени»: Сократа, Иисуса и Будду. Почему?
Потому что они – три властителя жизни, которые оказали наибольшее влияние на мой личный путь. Это три встречи, которые произошли со мной в возрасте от 13 до 20 лет, и которым я обязан тем, кем являюсь сегодня.
Как вы их открыли?
Первая встреча произошла с Сократом, когда я читал «Пир» Платона. Мне было, наверное, лет 13 или 14, и этот текст меня тронул. Он пробудил во мне желание прочитать другие произведения Платона, и именно так я наткнулся на историю смерти Сократа. Меня поразило, что человек мог сказать о тех, кто приговорил его к смерти: «Они могут убить меня, но не причинить мне вреда». Это заставило меня задуматься о величии человеческой души и побудило меня задаться вопросом, что же самое важное в существовании: деньги, чувственные удовольствия, социальный успех, семейная жизнь, дружба, внутренняя свобода? Во-вторых, благодаря различным чтениям я открыл для себя буддизм. Меня сразу же поразили очень конкретные учения Будды, которые связаны с теми же фундаментальными вопросами. Наконец, в-третьих, я открыл для себя Иисуса, где-то в 20 лет. Почему так поздно?
Вы выросли в католической вере, верно?
Да, мои родители были верующими и практиковали, но для них вера была прежде всего открытостью к другим; они помогали многим людям, некоторые даже жили с нами какое-то время... Это создало у меня хорошее представление о христианстве, но в то же время существовал катехизис с его готовыми определениями, которые казались мне абсурдными. В 10-12 лет я перестал ходить в церковь. Философия и буддизм завладели моими экзистенциальными вопросами. Пока однажды, решив несколько дней помедитировать в бывшем цистерцианском аббатстве в Бретани, я не наткнулся на Евангелие от Иоанна. Слова Иисуса, подобно словам Сократа и Будды, поразили меня. Но ещё больше: Иисус тронул моё сердце. Это было сокрушительное чувство. Я плакал часами, сам не зная почему. Это было более 25 лет назад, и с тех пор эти три учителя жизни сопровождают меня. Иисус не такой, как другие: я говорю с ним, как с невидимым существом, с которым у меня личные отношения. Поэтому я могу сказать: я христианин.
Христианин, но в синкретизме…
Не в смысле бессвязной смеси. Я бы скорее говорил о синтезе, то есть о том, что устанавливаю иерархию между этими различными посланиями. Буддизм приносит мне определённую философию существования, он учит меня отстранённости и наблюдению за своими эмоциями. Сократ скорее пробуждает; когда я думаю о нём, я говорю себе: «Познай себя и в то же время знай, что ты ничего не знаешь». Он учит меня оставаться скромным. Что касается Иисуса, то он – присутствие, которое обитает во мне.
Как же практикуется этот «синтез»?
Я стараюсь начинать свой день с четверти часа медитации, как я узнал 25 лет назад в Индии от тибетцев. Это даёт душевное спокойствие и связь между телом и разумом, что также помогает мне молиться. Я редко хожу в церковь. Я эстет, и отсутствие красоты в литургии меня оскорбляет. Я также не всегда чувствую достаточной искренности между священниками и верующими; У меня часто возникает впечатление, что всё это очень механистично. Только в монастырях я чувствую себя хорошо. Иногда я провожу там несколько дней, и каждый раз это настоящее обновление. Мне также нравятся православные мессы, они более живые. Меня трогают песнопения и убранство: ладан, иконы...
У вас очень индивидуалистический подход к религии!
Чего вы хотите? Я сын своего времени! У
религии также есть социальная и публичная функция: как гласит её этимология, она заключается в соединении – не только с Богом, но и с другими верующими.
Я не отрицаю этого коллективного измерения религии и понимаю, что многим людям необходимо делиться своей верой. Когда я сам оказываюсь в обществе, где мне хорошо, я очень счастлив. Но я также могу испытывать это коллективное чувство, когда иду на концерт или футбольный матч! Оно возникает почти везде, как только люди соединяются друг с другом чем-то, выходящим за рамки их самих. Но это не то чувство, которое я ищу. Как и философия, религия вторгается в мою жизнь как часть личного поиска смысла и лучшей жизни.
Учитывая то, что происходит сегодня – между декларациями Папы и межрелигиозными конфликтами – гораздо удобнее называть себя «отшельником-христианином», а не практикующим католиком...
И это вовсе не для удобства! Если бы я был по-настоящему связан с Церковью и был привержен её догматам, я бы без стыда подтвердил, что я католик... даже если это означает, что я не всегда согласен с Папой! Но сегодня я чувствую себя католиком только благодаря полученному образованию – которое я не отрицаю – и моей связи с великими мистиками, такими как Майстер Экхарт, Иоанн Креста или Тереза из Лизьё. Я, несомненно, больше протестант в своём личном образе жизни в вере, чем православный в своей литургической чуткости. И я прежде всего стараюсь быть учеником Христа, даже если я очень далёк от возможности претворить Его учение в жизнь!
Вы когда-нибудь задумывались о религиозном призвании?
Священническое призвание меня совершенно не интересовало, но меня тянуло к абсолюту. Продолжая изучать философию, я поселился в монастыре, куда только что ушёл мой лучший друг, и несколько месяцев прожил в скиту. Это был опыт столь же сильный, сколь и тяжёлый, и я вернулся оттуда с пониманием того, что не создан для этого! Мне нужны моменты уединения, но я также общительный человек, которому необходимо общаться с другими через чуткость и любовь.
Ваш подход, по сути, духовный, а не религиозный...
Абсолютно. И для меня все великие духовные и философские пути ведут к общей цели: научиться жить полной жизнью, не замыкаясь в себе. Все мы отмечены страхами, тревогами, эмоциональными блоками, связанными с нашей личной историей. «Всё есть страдание», — сказал Будда. Главное, чтобы эти страдания не побуждали нас замыкаться в себе, бояться других и жизни. Для меня суть духовной жизни – научить нас говорить жизни «да», принимать всё, что приходит, чтобы жить полноценно, а не просто выживать. И весь жизненный путь – это движение от страха к любви.
Похоже, вы говорите о психоанализе...
Я проходил психоанализ! Около пятнадцати лет назад, пять лет спустя, после развода. Эта работа стала важным моментом осознания. Но на терапевтическом уровне больше всего мне помогли курсы гештальт-терапии и «Возрождение», которые я проходил после. Я пережил болезненные подавленные эмоции, включая эпизоды из эмбриональной жизни. Но если я всё это и делал, то всегда в рамках сократовского процесса самопознания. Я никогда не блуждал. Я всегда следовал этому духовному пути, не зная, куда он меня приведёт, но всегда стремясь к развитию, лучшему познанию себя и трансформации. С ярко выраженным критическим настроем, но не закрывая двери интуиции, сердцу, воображению.
Как такой духовный подход может помочь нам сегодня?
Две системы демонстрируют свои серьёзные недостатки: материалистическая, меркантильная и догматическая религиозная. Первая может быть обновлена, в частности, посредством более умеренного, поддерживающего и экологичного потребления. Что касается второго кризиса, он призывает нас не изобретать новую религию, а, на мой взгляд, вернуться к своим корням. Взять, к примеру, христианство: Евангелия – это сокровище, которое ничуть не устарело, в то время как рассуждения Бенедикта XVI изношены до основания и не отвечают истинным духовным ожиданиям наших современников.
Не рискованно ли идти по этому пути в одиночку?
Это вопрос баланса. Действительно важно иметь наставников, встречаться с более продвинутыми людьми, а иногда и присоединяться к общине. Это случалось в несколько ключевых моментов моего пути. Но мне также кажется важным знать, как выйти за рамки уверенности, клана, который нас успокаивает... Мы должны дистанцироваться от того, что нам внушили, чтобы обрести религию через личное различение. В противном случае мы рискуем заснуть, воспроизводя внешние религиозные жесты, которые никак не помогают человеку в работе над собой.
Это делает человека творцом собственной духовности...
Я бы скорее сказал, автором или творцом своей жизни. Существование – это факт, жизнь – это искусство. Добавлю, что если человек по сути одинок в своих поисках, ему всегда нужны другие, чтобы двигаться вперёд, делиться, общаться. Духовность прежде всего должна позволять нам учиться любить, а это невозможно без других! Но веками мы настолько привыкли думать, что быть христианином – это креститься и ходить на мессу, что почти забыли суть универсалистского послания Иисуса – любовь к ближним и личный поиск истины. Самарянке, которая спрашивает Его, следует ли нам поклоняться Богу в Иерусалиме, как утверждают иудеи, или на горе Самарийской, как самаритяне, Иисус отвечает: ни то, ни другое! Мы должны «поклоняться Богу в духе и истине, потому что Бог есть дух». Истинный храм, где происходит встреча с Богом, — это дух и сердце человека. И тогда не имеет значения, к какой религиозной культуре мы принадлежим.
Каждая ваша книга, эссе или роман расходится сотнями тысяч экземпляров по всему миру, а ваши пьесы – просто кассовыми сборами. В чём секрет вашего успеха?
Возможно, просто в том, что поиск, которому я следую уже более тридцати лет, соответствует современным ожиданиям. Многие люди ищут чего-то иного, нежели то, что предлагают им меркантильное общество или религиозные институты. Это поиск хорошей и справедливой жизни, который может включать в себя психологическую работу или различные философские и духовные встречи.
Так что вы довольно оптимистичны...
Я же трагический оптимист! Смерть невыносима, а жизнь полна страданий, но она может принести нам великую радость, и мы можем достичь вечного счастья и в конечном итоге принять свою ограниченность. Люди часто ведут себя эгоистично, даже жестоко, но в каждом человеке заложены силы добра, которые только и ждут своего проявления. Мы переживаем трудный период, мы создаём планетарную цивилизацию, подрываемую экологическими и идеологическими рисками, но разве это не возможность преодолеть наши различия, связанные со страхами и культурными столкновениями, чтобы понять, что нас объединяет? Я искренне верю, что мы можем двигаться к цивилизации, которая принимает богатство многообразия, проникнутой глубоким гуманизмом. Истинный разрыв лежит не между верующими и неверующими, не между западным и мусульманским мирами. Он между теми, кто уважает человека, и теми, кто его не уважает.
Чего нам ещё не хватает для этого?
Несомненно, каждому человеку необходимо принять трансформацию. Мы должны отказаться от логики послушания – догм, рекламных лозунгов… – и войти в логику ответственности и проницательности. Для этого необходимы образование и знания, сочетающие науку, философию и духовность. Именно благодаря тому, что люди преобразуются, становятся более сознательными и пробуждёнными, мир станет лучше.
Интервью брала Анн-Лор Ганнак.