Журнал Psychologys, ноябрь 2001 г. —
После 11 сентября призрак религиозного фанатизма терзает умы людей, и многие задаются вопросом, присуще ли исламу насилие. Опираясь не только на историю, но и на стихи Корана, некоторые утверждают, что эта религия инстинктивно фанатична и воинственна. Не признавать этого, говорят они, было бы такой же серьёзной ошибкой, как и прежняя слепота западных людей к коммунизму или нацизму. После моей последней колонки я получил несколько писем от читателей «Psychologies» с подобным содержанием. Повторю ещё раз со всей ясностью: я не разделяю такой точки зрения.
Написанный примерно через тридцать лет после смерти Пророка, основанный на устных преданиях, Коран проникнут идеологией завоевания ислама. Знаменитый джихад, призыв к священной войне, предписывает мусульманам сражаться с неверными – «которые суть лишь мерзость» – чтобы обратить их в свою веру (сура 9). Но наряду с этими текстами мы находим многочисленные изречения, представляющие Бога как «Милостивого, Милосердного» (сура 1) и призывающие верующих подчинять свою жизнь справедливости и божественному милосердию (суры 3, 5).
Эта амбивалентность любви и насилия свойственна не только Корану. Это произведение религий, претендующих на «откровение», то есть дарованное Богом верующим через священный текст. В Библии есть множество отрывков, где Бог повелевает евреям убивать своих врагов, чтобы завоевать Землю Обетованную (Иисус Навин, 8), и во времена Крестовых походов Католическая церковь находила в Священном Писании оправдание своей политики завоеваний и убийств. Подобно тому, как Евангелия породили Франциска Ассизского и Великого инквизитора, Коран вдохновил на создание прекраснейших любовных стихов и на организацию терактов 11 сентября.
Эта неоднозначность текстов ставит вопрос об их толковании. Буквальное толкование самых воинственных стихов неизбежно ведёт к худшим крайностям. Фанатизм питается фундаментализмом. Со временем, под влиянием современности, иудейские и христианские общины выработали критическое прочтение своих Писаний. Это привело их к гуманистическому толкованию, предлагая духовное, аллегорическое или символическое объяснение отрывков, которые, казалось бы, противоречат признанным основополагающим понятиям любви и уважения к ближнему.
Таким образом, настоящая проблема ислама заключается не в Коране, а в страхе перед современностью среди многих религиозных лидеров и в отсутствии коллективного толкования, способного вывести на первый план противоречия самого текста, посредством прочтения, благоприятствующего вере, уважающей других, особенно женщин и немусульман. В этом отношении ислам, зародившийся почти через пятнадцать веков после иудаизма и через шесть веков после христианства, всё ещё остаётся «молодой» религией. Тем не менее, с самого начала некоторые мистические течения, такие как суфизм, взяли на себя эту задачу. Джихад больше не трактовался как воинственное завоевание, а как усилие над собой, внутренняя победа, где неверный становится всем, что сопротивляется вере и любви к Богу в сердце верующего. К сожалению, подобные толкования остаются маргинальными, встречая сопротивление со стороны властей, опасающихся ставить дух выше буквы.
Использование Корана террористами в своих целях вынуждает многих благочестивых и пацифистски настроенных мусульман критически переосмыслить свои источники и начать институциональную работу по их толкованию. Только тогда мусульманское сообщество сможет противостоять самым сектантским толкованиям авторитетным толкованием коранического текста, тем самым опровергая толкования лидеров, жаждущих мести Западу (Бен Ладен) или ностальгирующих по обществу, полностью подчиняющемуся законам шариата (Талибан). И мы, конечно же, не будем помогать им в этом благотворном начинании, демонизируя их, подобно тому, как их фанатики демонизируют западных людей.
Ноябрь 2001 г.